Форель из карелии отзывы

Амбициозные планы карельского правительства в «форелевой» отрасли могут привести республику к экологической катастрофе – считают некоторые ученые. Сейчас в Карелии выращивается 70 процентов всей российской форели. В год получается чуть больше 10 тысяч тонн. Но, по мнению чиновников, эту цифру можно смело увеличить в 30 раз! Весной наше правительство подписало соглашение с группой компаний «Русское море». Мурманчане собираются инвестировать в карельскую форель около пяти миллиардов рублей. Ученые и местные жители хватаются за голову. Они утверждают: подобное бешеное наращивание темпов сулит нам отнюдь не поступление дополнительных налогов в казну, а экологическое бедствие.

Рыбья кровь

О том, к чему может привести бесконтрольное разведение форели, в деревне Сяргилахти знают не понаслышке. Когда-то эти места славились своей красотой. Озеро Сямозеро было чистым и прозрачным. Недаром именно здесь снимали фильм «А зори здесь тихие…». Однако с приходом форелеводов все изменилось. Семь лет назад в озере установили первые садки. С тех пор вода помутнела, потемнела, в ней появились какие-то хлопья, похожие на бурые водоросли. Берега покрыты сгустками этой непонятной субстанции. Брать воду из озера многие уже не решаются. Выручают колодцы.

Местные жители решили бороться за родное Сямозеро. Но повлиять на коммерсантов-форелеводов оказалось непросто.

– Сначала садков было всего два, а сейчас уже 12, – рассказывает местная жительница Раиса Поплавская. – Расположены они рядом с нашей деревней, вот всю гадость к нам и принесло ветром. Весной вода была совсем жуткая! Помню, когда лед вскрылся, мы обомлели от ужаса. Все озеро было красно-бурого цвета! А вода – как кисель, густая такая. Оказалось, рыбоводы из форели кровь выпускали прямо в Сямозеро, готовили рыбу к транспортировке. Вылили больше двух тонн крови.

Жители Сяргилахти настаивают: их озеро вообще непригодно для разведения форели. В Сямозере глубина небольшая, поэтому грязь, корм и отходы жизнедеятельности форели оседают на дне. Коммерсанты возражают: мол, мы регулярно берем пробы воды, ничего страшного с вашим озером не случилось.

– Мы не против форелевого хозяйства в целом, – объясняют местные жители, – но неужели нельзя устроить его хотя бы на пару сотен метров дальше от деревни? Видимо, форелеводам так удобнее. Не надо дорогу обустраивать, можно всем наготово пользоваться. А у нас даже дети в озере купаться теперь боятся! В прошлом году они из воды все оранжевые вылазили, покрытые бурым налетом. Жалко их. Мы-то успели повидать чистую воду. А детям и внукам нашим о ней теперь придется только рассказывать.

Чужие ошибки

Жители Сяргилахти обращались и в администрацию Эссойльского сельского поселения, и в природоохранную прокуратуру. Ответ везде один – формально форелеводы ничего не нарушают. Все документы у них в порядке. Но местные жители не собираются отступать и готовят новые обращения.

К сожалению, пример Сяргилахти – не единственный. Счет загубленных карельских озер идет уже на десятки. В некоторых деревнях местные жители вынуждены ездить в соседние поселки за водой.

У петрозаводчанина Анатолия Естоева дача в деревне Сяргозеро. Как только там появились форелеводы, мужчина вплотную занялся изучением «рыбного» вопроса. Оказалось, в соседней с нами Финляндии, где озер почти столько же, не выращивают больше 15-20 тысяч тонн форели в год. Когда-то финны наступили на те же грабли, что и Карелия. Но наши бережливые соседи быстренько подсчитали, в какую сумму может вылиться ликвидация последствий экологической катастрофы. Сейчас в Финляндии на законодательном уровне запрещено выращивать форель в пресноводных водоемах. Аналогичная ситуация и в Норвегии, которая является крупнейшим мировым поставщиком форели.

– Там все садки устанавливаются только в море, – говорит Анатолий Естоев. – Плюс сумасшедшая система очистки воды. Форель выращивают только на большой глубине и вдали от населенных пунктов. А у нас все наоборот. Смешно слышать, как нам обещают, что с появлением форелевых хозяйств в деревнях появятся и дополнительные рабочие места. Я специально узнавал в нашем хозяйстве. Там только рыбоводы, повар и два сторожа работают. Боюсь, что в погоне за прибылью мы превратим наши озера в одну большую помойку.

Беспокойство жителей деревень разделяют и ученые. Ольга Стерлигова, завлабораторией экологии рыб и водных беспозвоночных Института биологии КарНЦ РАН, признается: когда ученые услышали о грандиозных планах по выращиванию форели в Карелии, то пришли в ужас. Всего в республике 60 тысяч озер. Большинство из них – небольшого размера. Озер, пригодных для разведения форели, в Карелии всего… 100! Поэтому ни о каких 500 тысячах тонн форели в год и речи быть не может. Наш лимит – максимум 25 тысяч тонн в год. Только при таких объемах форелевые хозяйства не загубят карельские озера.

Пахнет тиной

– Учитывается не только площадь озера, – говорит Ольга Стерлигова. – Садки нужно обязательно устанавливать там, где есть течение, на расстоянии не менее 100 метров от берега. Мы рекомендуем передвигать их ежегодно. Важны даже скорость течения, рельеф дна, высота волны и гидрохимические показатели воды. Если вода не соответствует определенным требованиям, это может пагубно отразиться на самой форели. Помню, однажды к нам обратилась женщина-предприниматель. У нее на лесном участке было озеро, она хотела там организовать форелевое хозяйство. Мы ей объяснили: максимальная глубина там – три метра. Можно затратить миллион, сделать все как надо, но нормальная форель в таком озере расти не будет. Рыба будет пахнуть тиной и окажется непригодной для употребления в пищу.

На помощь форелеводам пришли современные технологии. По словам кондопожского предпринимателя-форелевода Андрея Филатова, во многих странах форель разводят по технологии УЗВ (установка замкнутого водообмена). Она позволяет в разы увеличить производство без ущерба экологии.

– Вода там циркулирует по кругу, – объясняет Андрей Филатов, – и при этом никуда не девается. Но такие технологии – очень дорогостоящие. А поддержки от местных властей форелеводы почти не получают. Поэтому мало кто решается вкладываться в УЗВ.

Ученые готовы помогать форелеводам. Но в погоне за выгодой те зачастую пренебрегают правилами и заботятся только об увеличении объемов производства. Считается, что идеальное место для разведения форели – Белое море. Однако оно до сих пор почти не освоено. Может, причина в том, что организация форелевого хозяйства в море требует солидных вложений?

вес в рыбке от 1,5 до 2,5 килограмм

Наша Радужная Форель выращивается в чистейших природных озёрах Карелии, удалённых от индустриальных и сельхозяйственных производств. Она питается натуральным рачком и может, по праву, считаться экологически чистым продуктом!

Опытные форелеводы рекомендуют разделывать рыбу и готовить икру не позднее 3-4-х часов после вылова, чтобы сохранить максимальную свежесть и натуральный вкус продукта.

Сразу после вылова рыба разделывается и промывается чистейшей артезианской водой. При перевозке в рефрижераторах она не замораживается, а транспортируется охлаждённой, в специальных контейнерах со льдом, при температуре +1С. Рыбка приезжает вечером второго дня, ночью индивидуально упаковывается, взвешивается и маркируется. Утром, всего через двое суток после вылова, Вы можете получить её к своему столу!

Мясо форели нежное, вкусное, более жирное, чем у других лососёвых. Является ценным и деликатесным продуктом!

Хороша она в любом приготовлении — отварная, жареная, запечённая, в желе, фаршированная.

Пищевая ценность в 100 г продукта: белки — 22,1 г; жиры — 6,8 г; энергетическая ценность — 138 кКал.

Вес в рыбке: от 1,5 до 2,5 килограмм.

Срок и условия хранения: до 10 суток, при температуре от до -2°С, до 2 суток при t от +2 до +6.

Периодичность поставок: 1 — 2 раза в месяц.

В форелевом хозяйстве в районе Тивдии выращивают около 800 тонн рыбы за сезон. В планах форелеводов — производить на 200 тонн больше. Хозяйство принадлежит питерской компании, но зарегистрировано в Карелии и налоги платит в местный бюджет. А еще дает рабочие места сотне местных жителей.

Над озером Сандал у самого берега кружат чайки. Они высматривают форель, которая плещется в садках в ожидании корма. Но добраться до рыбы не получится: садки надежно закрыты сеткой.

— Тут не только чайки, тут и скопы водятся, — говорит Константин Дмитриев, который руководит форелевым хозяйством. — Если не накрывать, всю рыбу перетаскают. Да она и сама может выпрыгнуть в озеро: форель ведь речная рыба, легко может через край садка перемахнуть.

Константин живет в Карелии с 2014 года. Именно тогда петербургская компания «Тари Бари» открыла в Кондопожском районе подразделение по производству рыбы. Регион выбрали из-за климата — практически идеального для разведения радужной форели.

Константин Дмитриев. Давно в бизнесе, о форели знает всё. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Эту породу рыбы когда-то привезли в Европу из Северной Америки. Она любит холодные реки и озера с высокой степенью проточности. Идеальная температура воды для нее +14 °C. При температуре +18 °C форели уже не очень хорошо, ну а если перевалит за +24 °C, она начинает гибнуть. В Карелии, в отличие от средней полосы и тем более юга, такой теплой воды не бывает практически никогда.

В итоге 80% радужной форели на российском рынке родом из Карелии. Эта рыба стала своеобразным брендом региона. Республика находится близко к основным потребителям — Питеру и Москве. И между той же атлантической и карельской форелью многие выбирают последнюю, потому что она быстрее доезжает до магазина, а значит, более свежая.

У форелевого хозяйства в Кондопожском районе несколько участков. Садки стоят на озере Сандал, в прудах рядом с Тивдией, на Пальеозере. В сезон из них поднимают около 800 тонн рыбы.

Форель проходит полный цикл выращивания. Компания покупает оплодотворенную икру, из которой в мальковом цехе выводят маленьких рыбок. Пятиграммовую форель перевозят на участки и сажают в садки.

На озере Сандал стоит 16 садков. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Добраться до них, чтобы покормить форель, можно только на лодке. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

В течение года форель кормится и растет, потом ее сортируют по размеру и рассаживают по новым садкам — уже в меньшем количестве, чтобы рыбам не было тесно. То же самое повторяется на второй год и третий год. Трехлетняя рыба считается взрослой и готова к продаже.

Работа в хозяйстве идет круглый год. Вылов начинается в середине ноября и продолжается до конца марта, все остальное время о рыбе заботятся: кормят, пересаживают, следят за здоровьем.

— Летом рыбу кормим четыре раза в день, — говорит мастер участка Сергей Мальков. — Это, конечно, зависит от погоды, от температуры воды, но в среднем где-то так. Кормим с шести утра до семи-девяти вечера. Когда белые ночи, и до десяти вечера спокойно можно кормить.

Сергей Мальков. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Рыбоводы не только кормят форель. Они чистят садки, штопают сумки, в которых сидят рыбы, разгружают машины с кормом, убирают территорию — словом, обеспечивают нормальную работу участков.

Все работники хозяйства (а их около сотни) местные: из Тивдии, Святнаволока, Гирваса, Кондопоги. Головная компания хоть и находится в Санкт-Петербурге, но рыбное производство зарегистрировано в Карелии и налоги перечисляет в местный бюджет.

— Люди в Карелии очень хорошие, вызывают уважение, — говорит Константин. — Даже если посмотреть на наших работников: летом приходится разбрасывать тонны корма, зимой в морозы поднимать по 12 тонн рыбы в день. С шести утра в ледяной воде — это непросто.

С учетом всего этого на участках трудятся в основном мужчины. Женщины есть только там, где садки стоят близко к берегу и до них можно добраться по трапам. Ну и в цехе переработки женщин больше половины.

Смена рыбовода начинается в 6 утра: именно в это время форель завтракает. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Последнее кормление вечером, часов в 7-9. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Форель слышит шум лодки и выходить на поверхность. Знает: кормить будут. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Есть в форелевом хозяйстве и целые рабочие династии. У мастера Сергея, например, рыбой занимаются и жена, и брат с сестрой, и родители. Работа ему нравится, несмотря на тяжелые условия.

— Тут просто не сможет работать человек, который не любит то, что делает, — говорит Сергей. — Тяжело, да. Но это ведь, на самом деле, нормальная работа: коллектив хороший, платят вовремя — что еще нужно?

Компания специализируется на охлажденной рыбе. В цехе переработки форель потрошат, сортируют по размеру и больше никак не обрабатывают — упаковывают и отправляют заказчикам.

Еще на предприятии делают икру. Ее перед отправкой замораживают, но Константин говорит, что это как раз хорошо. Икра быстро портится, и чтобы ее сохранить, производители обычно добавляют консерванты. На карельском предприятии в банку кладут только икру и соль. Заморозка нужна, чтобы довезти продукт до покупателя.

— Мы рыбу утром подняли, запотрошили, к концу дня икра в шокере (аппарат для мгновенной заморозки). Человек ее через несколько дней купил, положил в холодильник, и через два часа она точно такая же, какой была в день вылова.

Рыба из карельского хозяйства отправляется в основном в Москву и Санкт-Петербург. Жителей республики это, понятно, расстраивает, а то и возмущает. Но деваться некуда, говорит Константин: в такие условия ставят специфика продукта и особенности рынка.

20-тонного грузовика корма хватает на две недели. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Корма импортные и недешевые. Но от этого зависит качество рыбы. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Чтобы продавать охлажденную форель, в магазине должен быть рыбный отдел со специальными столами, выкладкой на чешуйчатый лед (сухой и самый холодный вид льда, медленно тает и поддерживает температуру продукта). В идеале нужна еще система орошения, чтобы рыба не сохла. Такое оборудование есть только в крупных торговых точках, которых в столицах гораздо больше, чем в регионах.

— Важна еще хорошая проходимость, — добавляет форелевод. — Срок хранения охлажденной рыбы небольшой — 10-12 дней. И если покупателей мало, то форель просто будет портиться.

В Петрозаводске форель от компании «Тари Бари», впрочем, тоже можно купить. Правда, приезжает она сюда окольными путями: сначала отправляется на склад в Питер, там проходит обработку, а потом возвращается в Карелию, в магазины, которые получают продукцию централизованно.

На территории участка есть домик, в котором можно погреться и выпить чаю. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Константин лично знает всех работников и всеми очень доволен. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Еще лет пять назад цены на форель были минимальными — она стоила примерно как треска. А дальше рубль начал стремительно дешеветь, а форель — дорожать. И на это есть объективные причины.

— Не надо думать, что форелеводы такие жадные и подняли цены на фоне подорожания импортных товаров. Форель — хищная рыба, ее нужно кормить сложными кормами, которые практически все — импортные. Курс рубля изменился в два раза, корм в два раза подорожал — и рыба, соответственно, тоже.

Себестоимость форели, впрочем, складывается не только из затрат на корм. Садки, оксиметры, вакуумные насосы, счетные машины — всё это покупают у заграничных производителей.

— Вот вам и современные цены, — говорит Константин. — Никаких чудес не произошло, никто тут не обогатился.

Кстати, еще одна статья расходов в форелевом хозяйстве — охрана. Тут затраты практически равны зарплатному фонду. Это, конечно, ненормально, но неизбежно: каждый год какие-нибудь охотники до форели пытаются порезать садки и выпустить рыбу, иногда — удачно.

— Буквально два года назад был такой случай, — говорит Константин. — Тогда нам повезло, был штиль. Рыбовод пришел кормить форель и заметил, что она не только в садке плещется, но и в открытом озере. Было бы волнение на воде, не увидел бы, и рыбы ушло бы больше.

За год до этого работники хозяйства нашли неподалеку расставленные сети — верный признак того, что готовится налет на садки. Обратились в Рыбнадзор, те приехали и сети сняли.

Буба — один из охранников участка, тоже ценный сотрудник. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин

Трудности не мешают хозяйству развиваться. В ближайшие годы за сезон планируют поднимать уже не по 800 тонн рыбы, а по тысяче. Задел для этого уже есть, осталось только дождаться результатов.

— Такая у меня работа, — смеется Константин. — Результаты того, что делаешь, иной раз видишь только через два-три года.

Участок на озере Сандал. Фото: ИА «Республика» / Сергей Юдин